Кира-сама, я исполню любой Ваш приказ.
В общем, довольно давно Лайт скинул мне ссылочку. Вот решил запостить наиболее понравившиеся и запавшие.
читать дальше4.Он вытер губы салфеткой и, свернув ее корабликом, сказал:
- В основе всех ваших подвигов лежит жажда половых наслаждений.
- Ну, это Вы загнули, мессир. А как же жажда славы? Денег? Власти,
наконец?
- Твои стихи принесут тебе славу, ибо ты сможешь возбуждать
множество женщин. Твоя слава принесет тебе богатство, и ты сможешь
покупать множество женщин. Твои деньги принесут тебе власть, и ты
сможешь покорять множество женщин.
- Нет-нет, мессир. Мне нужна только одна женщина. Мне нужна моя
возлюбленная. И стихи я буду слагать только ей, и только для нее куплю
ожерелье из черного жемчуга, и только она покорится мне однажды.
Дождливой грохочущей ночью, когда все вокруг будет содрогаться нам в
такт!...
- Эка ты возбудилась! - улыбнулся Мефистофель - Гарсон, пожалуйста,
холодного нарзану!!
6.
- Мессир, скажите, Любить - это ремесло?
- Угу - ответил Мефистофель, срезая с яблока тонкую ленточку кожуры.
- ... или талант?...
- Угу - повторил он снова, и вторая зеленая завитушка упала на блюдце
рядом с первой.
- или гений?...
- Угу - произнес Мефистофель в третий раз, неуклонно полосуя
серебряным ножичком глянцевую обложку.
- ... и существует ли абсолютный гений в любви?..
- Угу - он не поднимал на меня глаз.
- ... и каков же он? что он?...
- Хм - Мефистофель рассек плоть.
- ...если он гениален, то, пожалуй, любое сердце ему удастся согреть,
зажечь, оплодотворить, влюбить в себя!.. - я хитро заулыбалась.
- Что это ты себе вообразила? Гений в том, что ему удастся согреть и
оплодотворить, не влюбляя, - он бросил мне в ладони обнаженный плод.
8.
- Вот тебе загадка: в моей жизни было три прекрасных женщины. -
Мефистофель, вероятно, только что возвратился с ночной пирушки. Он был
откровенен и стариковски-слезлив. - Представь себе, все три умерли от язв.
Первая - от язвы желудка, вторая - от язвы на нижней губе, третья - от
сердечной язвы. Третья любила меня так сильно, что заболела. Теперь
скажи мне, кого из них тебе жаль больше? - Мефистофель крепко выжал в
чай лимонную дольку.
- Конечно же, последнюю, мессир, ведь она?..
- Все ясно. Да, она любила меня. А первая была самой страстной, самой
сумасшедшей. Она проигрывала себя на скачках. Обожала острую
мексиканскую пищу и водку. Она изменяла мне с кубинскими моряками в
порту и с французскими хористками в закоулках борделей. Иногда мы
уходили в поле и лежали, разбросав руки, блуждая глазами в созвездиях. А
потом любили друг друга так, что земля подбрасывала вверх наши бедра,
пружиня. Она, конечно, не любила меня, - он улыбнулся. - Вторая много
курила, пила абсент, читала стихи, сидя в плетеном кресле. Она была
манерной особой с ломаными руками. И ее любовники всегда смотрели
свысока на меня, на мои стоптанные туфли, бедную одежду. Она втаскивала
меня в свою постель и заставляла подчиняться ей, а потом давала мне
денег. Она резала себе вены, убивалась люминалом и ждала спасения. Мы
много путешествовали: Греция, Египет, Индия. В Индии она и подцепила эту
заразу. Уже ничто не смогло ей помочь. - Мефистофель отломил край
галеты и сунул в рот. Запил чаем.
- Не думаю, чтоб она меня любила. Хотела - да, но не любила.
А вот третья... Та пела мне колыбельные и рисовала мой портрет на стене
комнаты. Говорила, что минута, проведенная в разлуке, - мертвая минута.
Она всегда плакала, провожая меня на работу, всегда оставалась дома,
дожидаясь меня, уснувшего в баре. Даже посвящала мне длинные
протяжные стихи. Она называла меня "мужем", и случилось - создала
крошечное подобие меня - ребенка. Я часто оставлял ее одну, ибо ей нужно
было плакать в одиночестве. Потом ее сердце съела язва любви, и мать с
отцом приехали в город похоронить дочь. Скажи мне теперь, кого из них тебе
жаль больше?
- Ну, конечно же, третью, мессир...
- Баба!... - заметил он мне, перебивая.
10.
Стакан томатного сока с солью, чесноком и перцем. Что может быть
лучше? Я облизала губы.
- Может быть, убив, я пойму смысл мною отнятой жизни? Увижу его на
носике пули?
- Ты только что убила сок. Ни за что, ни про что. - Мефистофель схватил
пустой стакан и разбил его о подоконник
- Я размозжил голову стеклянному баловню. Где же был повод их
существования? В чесноке, перце, томатах? Не вижу! Может, он закатился
под тумбочку? - Мефистофель обшарил взглядом всю комнату.
- Помилуйте, мессир! Жизнь человека - не помидоры, и не стекло!
- Но ведь ты даже не задумалась, чем именно опалил тебе губы
последний глоток, правда!? - Мефистофель подошел к графину и втянул
ноздрями пряный багровый запах.
читать дальше4.Он вытер губы салфеткой и, свернув ее корабликом, сказал:
- В основе всех ваших подвигов лежит жажда половых наслаждений.
- Ну, это Вы загнули, мессир. А как же жажда славы? Денег? Власти,
наконец?
- Твои стихи принесут тебе славу, ибо ты сможешь возбуждать
множество женщин. Твоя слава принесет тебе богатство, и ты сможешь
покупать множество женщин. Твои деньги принесут тебе власть, и ты
сможешь покорять множество женщин.
- Нет-нет, мессир. Мне нужна только одна женщина. Мне нужна моя
возлюбленная. И стихи я буду слагать только ей, и только для нее куплю
ожерелье из черного жемчуга, и только она покорится мне однажды.
Дождливой грохочущей ночью, когда все вокруг будет содрогаться нам в
такт!...
- Эка ты возбудилась! - улыбнулся Мефистофель - Гарсон, пожалуйста,
холодного нарзану!!
6.
- Мессир, скажите, Любить - это ремесло?
- Угу - ответил Мефистофель, срезая с яблока тонкую ленточку кожуры.
- ... или талант?...
- Угу - повторил он снова, и вторая зеленая завитушка упала на блюдце
рядом с первой.
- или гений?...
- Угу - произнес Мефистофель в третий раз, неуклонно полосуя
серебряным ножичком глянцевую обложку.
- ... и существует ли абсолютный гений в любви?..
- Угу - он не поднимал на меня глаз.
- ... и каков же он? что он?...
- Хм - Мефистофель рассек плоть.
- ...если он гениален, то, пожалуй, любое сердце ему удастся согреть,
зажечь, оплодотворить, влюбить в себя!.. - я хитро заулыбалась.
- Что это ты себе вообразила? Гений в том, что ему удастся согреть и
оплодотворить, не влюбляя, - он бросил мне в ладони обнаженный плод.
8.
- Вот тебе загадка: в моей жизни было три прекрасных женщины. -
Мефистофель, вероятно, только что возвратился с ночной пирушки. Он был
откровенен и стариковски-слезлив. - Представь себе, все три умерли от язв.
Первая - от язвы желудка, вторая - от язвы на нижней губе, третья - от
сердечной язвы. Третья любила меня так сильно, что заболела. Теперь
скажи мне, кого из них тебе жаль больше? - Мефистофель крепко выжал в
чай лимонную дольку.
- Конечно же, последнюю, мессир, ведь она?..
- Все ясно. Да, она любила меня. А первая была самой страстной, самой
сумасшедшей. Она проигрывала себя на скачках. Обожала острую
мексиканскую пищу и водку. Она изменяла мне с кубинскими моряками в
порту и с французскими хористками в закоулках борделей. Иногда мы
уходили в поле и лежали, разбросав руки, блуждая глазами в созвездиях. А
потом любили друг друга так, что земля подбрасывала вверх наши бедра,
пружиня. Она, конечно, не любила меня, - он улыбнулся. - Вторая много
курила, пила абсент, читала стихи, сидя в плетеном кресле. Она была
манерной особой с ломаными руками. И ее любовники всегда смотрели
свысока на меня, на мои стоптанные туфли, бедную одежду. Она втаскивала
меня в свою постель и заставляла подчиняться ей, а потом давала мне
денег. Она резала себе вены, убивалась люминалом и ждала спасения. Мы
много путешествовали: Греция, Египет, Индия. В Индии она и подцепила эту
заразу. Уже ничто не смогло ей помочь. - Мефистофель отломил край
галеты и сунул в рот. Запил чаем.
- Не думаю, чтоб она меня любила. Хотела - да, но не любила.
А вот третья... Та пела мне колыбельные и рисовала мой портрет на стене
комнаты. Говорила, что минута, проведенная в разлуке, - мертвая минута.
Она всегда плакала, провожая меня на работу, всегда оставалась дома,
дожидаясь меня, уснувшего в баре. Даже посвящала мне длинные
протяжные стихи. Она называла меня "мужем", и случилось - создала
крошечное подобие меня - ребенка. Я часто оставлял ее одну, ибо ей нужно
было плакать в одиночестве. Потом ее сердце съела язва любви, и мать с
отцом приехали в город похоронить дочь. Скажи мне теперь, кого из них тебе
жаль больше?
- Ну, конечно же, третью, мессир...
- Баба!... - заметил он мне, перебивая.
10.
Стакан томатного сока с солью, чесноком и перцем. Что может быть
лучше? Я облизала губы.
- Может быть, убив, я пойму смысл мною отнятой жизни? Увижу его на
носике пули?
- Ты только что убила сок. Ни за что, ни про что. - Мефистофель схватил
пустой стакан и разбил его о подоконник
- Я размозжил голову стеклянному баловню. Где же был повод их
существования? В чесноке, перце, томатах? Не вижу! Может, он закатился
под тумбочку? - Мефистофель обшарил взглядом всю комнату.
- Помилуйте, мессир! Жизнь человека - не помидоры, и не стекло!
- Но ведь ты даже не задумалась, чем именно опалил тебе губы
последний глоток, правда!? - Мефистофель подошел к графину и втянул
ноздрями пряный багровый запах.